*Салли родилась в богатой полукровной семье Смитов у очень строгих родителей едва ли не пуританских нравов. Юбка на сантиметр выше положенного — наказание, растрепанные волосы — наказание, дурная лексика — наказание. Стоит ли говорить, насколько все это осточертело Салли уже к одиннадцатилетию? Поступление в Хогвартс стало для девочки спасением, а на церемонии распределения Шляпа отправила Салли на Хаффлпафф к ее кузену Захарии. И вот тут-то, вдали от родителей, девочка пустилась во все тяжкие. Учебой Смит никогда особо не интересовалась, а вот мальчиками стала интересоваться в числе первых. К четвертому курсу она уже имела статус “местной стервы”, с легкостью задвигая дам с других факультетов вредными фразочками и умением распускать слухи. Едва повзрослев, Салли сменила относительно скромный стиль на распущенный, по коридорам передвигалась в юбках настолько мини, что МакГонагалл приходилось делать замечания.

*И знаете, что? Именно с ней Джастин Финч-Флетчли, — лучший друг Ханны, Сьюзен и Эрни, — пошел на Святочный бал. Салли, то ли всерьез им заинтересовавшись, то ли просто ощутив силу своего “очарования”, весьма умело принялась оттаскивать Джаса от товарищей, ловко давя на самолюбие вопросами “а почему это друзья решают за тебя, с кем общаться”. Словом, после рождества на четвертом году обучения Смит стала для троих друзей Финч-Флетчли едва ли не врагом номер один (разве что Гарри Поттер и его дружок ЖРон Уизи лезли вперед паровоза, беся их больше всех).

*И, все же, на четвертом курсе план Салли не удался — Джастин и Сьюзен слишком нравились друг другу, а на пятом году обучения и вовсе сошлись. Но Смит подождала, и ее терпение было вознаграждено — эти двое сами же не сумели построить отношений. На шестом курсе Салли снова взялась за старое, и вскоре уже встречалась с Джастином. Сьюзен Смит всегда считала соперницей, так что не забывала портить ей жизнь с завидным постоянством, распускала сплетни, после которых Боунс взаправду ревела, что вызывало праведный гнев Ханны, и та, вернувшийсь в Хогвартс, весь оставшийся шестой год не оставляла идеи отомстить за подругу. Результатом стало то, что Ханна написала родителям Салли огромное письмо о том, как и что их дочь творит в Хогвартсе, и сразу после приезда на каникулы родители увели Салли с платформы под руки к старой и строгой бабушке, которая ближайшие два месяца выбивала дурь из Смит. Дурь не выбилась, а вот Салли из родительского дома — да. Собрав вещи, девушка сбежала от родственничков, порвала все отношения и пустилась в вольное плавание. К Джастину она однако податься не смогла из-за гонений магглорожденных волшебников, так что Салли осела у одного из своих многочисленных поклонников.

*В ОД и прочих мероприятиях “сопротивленцев” не участвовала, предпочитая беречь собственную шкуру, так что и на Битву за Хогвартс не вышла. При нынешней власти ей удалось без проблем сколотить себе карьеру известной модели как на модных показах, так и в журналах, и можно с уверенностью заявить, что Салли — девушка, которая сделала себя сама, потому что родители ни цента не выдали ей после окончания школы.

Лили Мун родилась в печально известной семье серийных убийц, промышляющих умерщвлением нескольких чистокровных волшебников всего за несколько месяцев «тяжкого» труда. Доподлинно известно, что причиной такого поступка стало презрительное отношение к магглорожденным, одной из коих являлась миссис Мун, и личные счета с отдельными личностями. Естественно, в итоге папенька и маменька были пойманы и отправлены в Азкабан до того, как дочери исполнился год, и остаются там по сей день. Опеку над ребенком передали бабушке и дедушке по отцовской линии, которые хоть радовались внучке поначалу, оказались вовсе не готовы полностью поручаться за нее на старости лет. От того, во многих последующих жизненных вопросах, Лили несла сама за себя ответственность, самостоятельно укрепив внутреннюю дисциплину. Сверстники все равно сторонились ее, благодаря наставлениям от испуганных родителей признавших о родословной Мун, а мир магглов не шибко спасал от приближающейся неизбежности в виде Хогвартса.

Возможно, именно тогда Лили поняла, что больше всего она любит звезды. Бескрайнее ночное небо таило в себе множество загадок, успокаивало и скрашивало одиночестве. Ей нравилось не спать часами, зарисовывая увиденные созвездия в альбомах, а затем уповаться красочными рассказами из книг, взятыми из маггловских библиотек. Пускай она еще не до конца понимала сложные научные термины, восхищаясь многогранностью вселенной как таковой, это не мешало найти себя задолго до сдачи магических экзаменов. Астрономия стала лучшим другом для девушки, чья фамилия всегда дышала космосом, нежели кровавой историей предков.

В Хогвартсе Лили распределили на Хаффлпафф. Решение Шляпы могло показаться максимально странным, учитывая как идеально девочке мог подойти бы Рейвенкло, но все же, неожиданный поворот судьбы стоил того. Пускай о родном факультете Лили не всегда отзывались весьма лестно, принижая его достоинства, здесь всем было совершенно плевать на историю ее родителей. Она могла просто оставаться собой, впервые расслаблено беседовать с соседками по комнате и не бояться осуждения за то, в чем не виновата. Хаффлпафф принимал всех, не навешивая ярлыки, тем самым даря потрясающий шанс спокойно наслаждаться любимым делом не будучи загнанной в определенные рамки.

Когда на шестом курсе тучи начали сгущаться над магической Британией, Лили приступила к монументальной работе, о которой мечтала чуть ли не с первого урока Астрономии. Слабые школьные телескопы, бесконечные расчеты казались прошлым веком на фоне того, как далеко шагнула маггловская наука в этом плане. Ей хотелось большего и для магического мира, автоматизировать процессы, замедляющие изучение космоса, и потому Мун стала разрабатывать проекцию солнечной системы в миниатюре, делающую математические расчеты на десятки тысяч лет вперёд, при этом позволяя прикоснуться к ее отдаленным уголкам здесь и сейчас. Данная работа заняла не один год и окончательно была реализована лишь летом две тысячи четвертого, став настоящим прорывом в сфере магической Астрономии. Ученые со всего мира была восхищены работой Лили, заказывая копии для своих обсерваторией, а сама родина совершенно неожиданно признала ее бесценной волшебницей, позабыв мрачную историю отца и матери.

Начиналась новая страница истории Лили Мун, совершенно не готовой к славе и тому, как нынешнее правительство решит распорядиться ее детищем, созданным в одиночку на чистом энтузиазме.

флоренс — книга таинственная, к которой нужно подобрать ключ, дабы открыть. вот только, прочитав, сразу понять не сможешь. по обложке судить не стоит. улыбается, взгляд чуть напугано-смущённый переводит на окружающий мир. не гнилая совсем, не прогнившая душа. но она в манипуляции семьи влезть пытается, понять, выстроить всё на своих условиях. лишь теряет осознание того, что это никак ей лучше стать не поможет. изворотливая сущность родителей уже давно не удивляет; она в себе те же черты отчётливо видит.

флоренс — шафик. шафик значит тебе можно всё. значит на тебя правила не распространяются. в независимость играет, в недотрогу. в самостоятельную и неизломанную куклу, каковой не является давно уже. сама ночами не спит, дорисовывая очередную порцию набросков и полноценных холстов. рисует, рисует-мажется-в-краске, ребро ладони в графите всё испачкано. всё та же блистательная снаружи и острая; до боли в пальцах, в суставах привычная и домашняя, трепетная.

флоренс не плачет, о помощи не взывает. зубы стискивает и терпит, бурей разносит собственную жизнь. теряется между «привычно» и «правильно». на старших брата с сестрой смотрит в надежде.

ВЫКУПЛЕНО

[indent] Голдштейн знает, сколько раз Сьюзен была брошена, и потому не говорит о чувствах.

[indent] Они дружат в школе, но дружат поверхностно: у Сью всегда есть кто-то ещё, у Голдштейна всегда есть кто-то еще. Она слишком занята своими друзьями и Оливером, Энтони смотрит в сторону Дафны. На седьмом курсе, когда Сью рассыпает вещи, почему-то именно Тони помогает их собирать. А потом они расходятся на долгие годы - переживать взлеты и падения.

[indent] После возвращения Сьюзен из Италии, Голдштейн встречает ее, когда ведёт расследование убийств. Он теперь аврор, она - помеха, им бы разойтись, но бывшие однокурсники начинают общаться. Сближение происходит незаметно.

[indent] Боунс прибегает к нему в выходной и тараторит о том, что скоро умрет едва знакомая девочка, а Энтони на ходу натягивает ботинок и сонно пытается понять, почему растрёпанная Сью говорит об убийстве. Верит, идет с ней.

[indent] Голдштейн аппарирует прямо к дверям Боунс. Стучится, высказывает всё, что думает о том, что Сьюзен была замечена в подпольном баре. Ругает ее за то, что девушка вечно ищет проблемы на свою голову, затем складывает руки на груди и пытается примириться с мыслью, что потупленный взгляд Сью не означает того, что она станет держаться подальше от опасностей.

[indent] Боунс шлет ему зачарованный самолетик с пометкой "ищи тут", Энтони ругается, что Сью постоянно приносит ему работу, а затем заскакивает на перерыве, чтобы поделиться новостями.

[indent] Сьюзен снимает перчатки, трогает вещи, которые ей приносит Энтони, потому что хочет ему помочь в спасении людей. Голдштейн хочет помочь Сьюзен, когда находит ее забившейся в угол в истерике, и обнимает в попытке успокоить.

[indent] Сьюзен верит, что она проклята, и ей счастья не видать - уж сколько народу это доказало.
[indent] Голдштейн верит, что у Сьюзен случилось много плохого, потому что хорошим людям редко везет.

[indent] Они часто рядом. Вчера, сегодня и завтра. Но о чувствах - не говорят.

Если у кого-то и золотые руки, то это у Терри. Он как никто другой успокаивает самых опасных животных, взращивает магические растения в школьных теплицах и варит лучшие зелья среди студентов Рейвенкло. Взрослые обожают Бута, одноклассники обращаются за дельным советом, вовсе не стесняясь статуса студента факультета интеллектуалов. Окружающие не сомневаются в призвании парня стать первоклассным колдомедиком после выпуска из Хогвартса, ведь он редчайший талант.

Но знают ли другие, чего действительно хочет Терри?

В каком-то смысле Офелия понимает его внутренний диссонанс, когда замечает во взгляде кузена ноту скрываемого недовольства очередным «комплиментом». Она и сама такая, жертва тех, кто развешивает ярлыки, даёт советы перед сдачей экзаменов на пятом курсе. Если ты в чем-то хорош и оно вписывается в заученный паттерн выбора будущего, то настойчивых наставлений старших не избежать.

— Это твой путь. Ты станешь великим человеком и спасёшь немало жизней. — Говорит ему отец и Терри, вопреки черте закоренелого правдоруба, не находит, что ответить.

Он отправляется работать магозоологом в Восточном парке Лондона молча, закрывая глаза на разочарованные лица родителей. Война изменила всех, и новое поколение, принявшее участие в битве за Хогвартс, больше не хочет терять драгоценное время на вещи, чуждые им; смирения с новым режимом достаточно для внутреннего диссонанса, и потому Терри наконец-то решается прервать порочный круг терзаний. Быть может, однажды он пожалеет о сделанном шаге в сторону, однако сейчас находит отдушину в компании магический тварей, не имеющих предубеждения касаемо чистоты крови.

Так жизнь Бута протекает размеренно, словно вокруг ничего не происходит. Своя вселенная с лихвой скрашивает жестокую реальность, пока загадочное послание не сотрясает прекрасную иллюзию счастья, напоминая о минувших днях в Хогвартсе.

Возможно, несколько лет назад парень и принял самостоятельное решение, но теперь, похоже, новый выбор хотят сделать за него.

Терри, ты согласишься на это?

Мадс не был Лизе просто другом, он был настоящим бро. С фирменным рукопожатием, партиями в волшебные карты с «лицами» женщин в нижнем белье и дурацкими желаниями проигравшему, соревнованиями по самой длинной отрыжке после сливочного пива залпом и невероятно душевными, искренними, уникальными беседами, что только могли быть между парнем и девушкой. Ни одна парочка не могла так незакомплексованно себя вести друг с другом, и это не про пошлости или вульгарщину. Дело в том, что Лиза с Мадсом друг друга не стеснялись. Вот прям ни капельки. То самое чувство, которое доступно отнюдь не каждой паре, хотя Лиз за свою жизнь таких еще не встречала.

Счастье не могло длиться вечно, Мадс начал утопать в сетях женского обаяния. Турпин не была против плотских утех или той странной штуки, которую люди привыкли называть романтикой. Но вот на женщин ему не везло от слова совсем. Одурманенный их красотой и округлыми формами перестал замечать, как из него высасывают силы, деньги, бесконечное внимание и будто бы даже личность. С каждой новой пассией он растворялся, вместо "я" становилась "мы". Пропустить стаканчик пивка со старым добрым Ургхартом оказалось чем-то за гранью. Сказать, что Лизе не было больно - нагло соврать. Она ещё могла бы понять, если бы тот посвятил себя человеку, который его как минимум уважает, а в идеале достоин, делится, а не потребляет. Но он променял их былую дружбу на простифульд, Мерлин упаси. И не переживайте, спустя пару бутылок сухого красного она всё ему высказала.

— Я всю жизнь живу ради других, ради того чтобá…
— Всё-всё, давай, Лиз, ты обещала сегодня.
— Обещала?! А ты меня бросил. Ты же меня бросил ради баб! Какой же ты друг после этого, а? Ты меня бросил ради баб, ты бросил нашу философскую жизнь! Я пошла отсюда, меня нет больше. Почему он такой?! Я же хотела лучше ради него! Ребята! Я ведь... Какой нормально? Он предал нашу дружбу... ради баб. Ради грёбаных баб!
— Тих, ну ты ж обещала в нормальном состоянии?
— Я не лежу, как видишь.
— Ты орёшь на всю у…
— Я разглагольствую! На всю улицу.

После этого они не общались несколько лет, лишь изредка перехватывая слухи друг о друге, о том как складывается жизнь, карьера. Мадс, например, пошел в Аврорат. Одно дело даже помогло ему отвлечься от прекрасного пола - выследить и поймать беглого преступника Роджера Дэвиса. Настолько увлеченно он выискивал следы бывшего одногруппника, что бывало и про еду забывал, и про сон, но безуспешно. 

И тут на грани карьерного фола он встречает своё вдохновение, которое по правде всегда было рядом, но он его не замечал. Такая же слизеринка, как и он сам - Дафна Гринграсс, что ещё в школе призналась Мадсу в своих чувствах и даже пригласила на Святочный бал, но он лишь подшутил над ней. Не то, чтобы зло, просто... Ну это же Даф, малышка Даф. Теперь, когда девушка выросла и пестрила красотой не только внешней, но и внутренней, когда увлечённо занималась архитектурным делом и позабыла подростковую влюбленность, та вновь нагрянула словно гром среди ясного неба. На сей раз отказ получил Мадс, ведь Дафна уже намучилась с неудачными отношениями. А вдруг это опять розыгрыш? Желания проверять не возникло, увы.

И Лиза навряд ли бы узнала о внезапно разгоревшихся чувствах к Гринграсс, если бы та сама случайно не сболтнула. Лиза чутка подумала и пришла к выводу, что на эту пассию для Ургхарта она более чем согласна, надо брать. Турпин сама пришла к нему с примирением и обещаниями сохранить Дафну от поклонников до 27 лет. Почему так? Мадс и Дафна поспорили, что поженятся в том случае, я если к этому возрасту будут свободны. «Отличная идея» - подумали они, « И чем вы только думали?!» - воскликнула Лиз. Целых три года ждать роли подружки невесты - это безумие чистой воды!

Дэвисы будто были созданы, чтобы сиять аки звезды на орлином факультете. Оба брата-красавца в своё время были старостами, причём не зубрилами, на которых нацепили значок лишь взглянув на результаты экзаменов и отсутствие систематических отработок. Дэвисы искусно умели работать с людьми, Честер в частности. После окончания школы он устроился работать в отдел магического правопорядка и благодаря коммуникационным навыкам достаточно быстро занял место заместителя главы сектора борьбы с неправомерным использованием магии. 

Всё окружение пророчило молодому волшебнику прекрасное будущее и карьеру, пока не наступила смена власти. Многих хороших сотрудников уволили из-за магловского происхождения или неверных убеждений, а тех, чьи друзья и родственники хоть как-то были связаны с оппозицией, понизили до смешных должностей. Честер оказался в ряду последних, ведь его младший брат Роджер успел наставить немало палок в колеса приспешникам Темного Лорда. Но Честер не был бы Честером, если бы не смог уболтать важных шишек, убедить их в том, что с младшим братом их отношения давно порваны и восстановлению не подлежат. И если младшенький по мере своей юности и неопытности еще мог подумать, что проблемы решаются лоб в лоб, то старший избрал иную стратегию, но вот от мнения, что Пожиратели и Ко до добра не доведут, не отказался.

Честера отправили в комитет международного музыкального фестиваля «Люмос», куда попали и некоторые другие его бывшие коллеги, неугодные власти на пригретых местах. Уж неизвестно, кому пришла в голову "гениальная" идея, что новое место работы покажется Дэвису менее перспективным, оказалось наоборот - международные связи, пусть и в музыкальной сфере, стали золотой жилой. Он быстро сдружился с сотрудниками, а со своим парнем и не жалко поделиться чем интересным за чашкой чая или подсобить по-человечески.

Но даже в самом оппозиционно настроенном комитете Чесу было боязно искать союзников, словно преступнику в тюремной камере, выбирающего подельников для побега. Авось кто сдаст вышестоящим? Поэтому он и переключился на магов, на которых никто и не подумает. Без родственников, лояльных той или иной стороне, без видимых сил и преимуществ, но это только на первый взгляд. 

Честер с малых лет любил загадки. Бывали дни, когда он специально ходил в гостиную и обратно по многу раз, только бы вновь пораскинуть мозгами в поисках необычной отгадки, дабы двери в башню открылись. Именно это хобби он использовал во время поиска единомышленников. Лиза Турпин стала его целью одной из первых, о ней он узнал еще тогда, когда девчонка училась с братом на одном факультете. Её родители были деятелями искусства, она снималась в комедийном шоу с репутацией обычной беззаботной актрисульки, никакой угрозы не представляла, подозрений не вызывала. Честер проверял ее года три, являлся под оборотным зельем в образе разных людей, впутывал в непростые ситуации и смотрел за тем, какое решение она подберет. И она справлялась, с каждым разом довольствуя Дэвиса своей смекалкой. На ее месте были еще десятки волшебников, затянутые в мудрёные загадки Честера, но в список тех, с кем он планировал встретиться под собственной личной, вошли единицы. Среди них, например, Стивен Чаллок, поразивший своей смелостью, что, к удивлению, не граничила со слабоумием. Чес выбрал волшебников, с которыми можно хоть банк ограбить, хоть человека похитить, хоть пробраться туда, куда не сунется никто в здравом уме. Они будут наносить удары точечно. Не рубить топором, а протыкать ядовитой иглой прямо у всех на виду, да так, что никто не заподозрит. Они не за все хорошее, не против всего плохого, ведь no one bad is ever truly bad and no one good is ever truly good.

[indent] Гектор Роули был незапланированным и очень неожиданным ребенком для обеих семей родителей: Роули и Селвины долго хлопали глазами, глядя на округлившийся живот Юфимии Роули, которая еще не закончила школу. Причину округлившегося живота даже искать не пришлось: причина объявилась сама и настойчиво гарантировала, что возьмет всю ответственность на себя. Не то, чтобы Юфимия не справилась бы сама, но было приятно знать, что есть такой надежный человек в лице Аттикуса Селвина. Так из уст в уста стала передаваться милейшая история, как Гектор в белой одежде присутствовал на родительской свадьбе. В чепчике. Он сжёг это колдо, когда сестра начала его донимать. Гектор единственная причина, почему Аттикус перешел из одного дома в другой.
[indent] Когда выяснилось, что Торфинн Роули не может иметь детей, а лечение ему не поможет (пусть даже и был 1% из 100), на семейном совете, который окрасился в ярко-красные цвета скандала (младшие ветки перетягивали на себя одеяло: «вот, смотрите, у нас уже есть подходящий вариант на роль наследника»), было принято решение назначить наследником еще маленького Гектора. Так, рассудил Торфинн, право наследование останется за старшей веткой, потому как именно Гектор был ближе всех остальных к нему по крови.
[indent] С самых юных лет ему достаточно четко расписали, что его ждет: учеба, работа, брак, главенство в семье. Последнее ему не особенно нравилось, он даже не раз и не два ругался с родителями из-за этого, потому что все решили без него. Торфинн потом поделится, что и сам не горел желанием быть главой, но ни разу об этом не пожалел.
[indent] Близок с отцом и дядей, где первый учил его, а позже помогал на стажировке в аврорате, а второй прививал семейные ценности и правды: про семью, про самих Роули, про то, что у него всегда будет поддержка.
[indent] Выпускник Слизерина, хотя младшая сестра считает, что с такими закидонами ему самое место было на Хаффлпаффе. Больше пошел в папу, который в свои школьные годы звался дебоширом и нарушителем спокойствия, но вот хитрость, унаследованная уже от Юфимии (и зачатки торгашества), позволяли молодому Гектору выходить сухим из воды, похлопав глазками навыкате.
[indent] С самого детства хотел быть аврором, и в решении своем был непоколебим, упрям и напорист. Не отличник, не унаследовал семейной любви к гербологии, зато поднаторел в УзМС (благодаря деду и дяде), взял на себя заботу об авиариуме, разделяет любовь деда Борегарда к авгуреям и не понимает, почему его не любят болтрушайки.
[indent] К своей вероятно скорой свадьбе (или поискам невесты) относится неприязненно; скорее, для него это очередная веревка, которая его удерживает. Вроде как и рад бы расправить крылья, да не дают. (Если вы возьмете за основу его привязанность к нечистокровной, то можете обеспечить Юфимии и Аттикусу (маме и папе) неплохой такой инсульт с двойным инфарктом).
[indent] Пьет (очень любит), курит (мамкин табак), вполне себе любит развлекаться, пока не женат и не прогнулся под весом ответственности своего титула.